Ливан: через год после взрыва в Бейруте

Спустя двенадцать месяцев после катастрофического взрыва порта, в результате которого погибло более 200 человек, тысячи получили ранения и осталось около 300 000 человек без крова, Ливан резко погрузился в экономический и политический кризис. Экономический коллапс Ливана был настолько серьезным, что Всемирный банк причисляет его к трем наиболее серьезным последствиям с середины 19 века.

Эти данные четко указывают на растущую гуманитарную катастрофу. Более 900 000 ливанцев не могут обеспечить себе достаточное количество продуктов питания и основных услуг, поскольку с октября 2020 года цены выросли на 580%. Половина населения сейчас живет за чертой бедности. Формальная безработица увеличилась на 35%. И, как если бы ситуация не была достаточно ужасной, политическим лидерам государства не удалось сформировать правительство с разделением власти.

Фото: https://www.svoboda.org/

Непосредственными факторами, определяющими ситуацию, являются банковский кризис 2019 года, усугубленный последовавшей за этим пандемией COVID. Кризис ликвидности, поразивший банковский сектор, привел к девальвации ливанского фунта на 90%, а ВВП снизился на 9,2% в 2020 году. Тем не менее, чтобы полностью понять природу кризиса, важно разобраться в смертоносной структуре Ливана, политического сектантства и неолиберализма.

Термин «политическое сектантство» относится к системе разделения власти в Ливане, заново изобретенной после гражданской войны 1975–1990 годов. Предполагаемая цель разделения власти – предоставить гарантированные места в правительстве представителям 18 основных сект государства. Таким образом, разделение власти предназначено для обеспечения того, чтобы ни одна секта не могла доминировать в государстве за исключением других.

Что привело к разделению власти, так это ситуация, в которой группа полевых командиров и магнатов времен гражданской войны использовала свои позиции избранных лидеров сект для захвата экономических институтов государства. Эти деятели используют государственную добычу для обогащения своего личного состояния. По индексу восприятия коррупции (ИПЦ) 2020 года Ливан входит в число самых коррумпированных государств мира.

Эти сектантские лидеры в дальнейшем используют эти ресурсы, чтобы купить политическую поддержку. Основные услуги – здравоохранение, электричество и газ – все больше контролируются частными сектантскими группировками. Эти услуги предоставляются членам их сообществ на том основании, что они отдают свой голос лидерам сект. Эта система делает многих граждан зависимыми от сектантских фракций в повседневном выживании.

Именно здесь политическое сектантство пересекается с неолиберализмом. Неолиберализм связан с откатом государства, началом приватизации, низким налогообложением и передачей общественных работ и услуг (например, вывоз мусора) частным компаниям. Послевоенный Ливан был описан как пример «реально существующего неолиберализма».

Фото: https://socialist.news/

Один из самых печально известных примеров этого неолиберализма – реконструкция центра Бейрута частно-государственной компанией Solidere, созданной бывшим премьер-министром Ливана Рафиком Харири. Передача общественных помещений в частные руки принесла Solidere 8 миллиардов долларов США – четверть ВВП Ливана. И вместо того, чтобы развивать общественные услуги для поощрения инклюзивного гражданства и легитимности, элиты разрушили ключевые институты, которые действуют как столпы стабильности.

Революция или реформа?

Актуальный вопрос: куда движется Ливан? Всемирный банк предупредил, что «резкое и быстрое сокращение Ливана обычно связано с конфликтами или войнами». В результате 15-летней гражданской войны в Ливане погибло более 150 000 человек, а еще миллион было перемещено. Возобновление такой тотальной гражданской войны маловероятно. Более вероятна новая волна социальных волнений.

Народная власть в форме протестных движений стала обычной формой оппозиции коррумпированным сектантским лидерам Ливана. В 2019 году, когда разразился банковский кризис и были введены штрафные налоги, простые ливанцы по всей стране вышли на улицы в ходе так называемого тавра («восстание»). Протестующие скандировали, что все лидеры сектантов должны быть изгнаны. Важно отметить, что тавра дала голос целому ряду маргинализованных групп, включая женщин, граждан ЛГБТК + и антирасистов, а также тех, кто поддерживает домашних работников-мигрантов.

Сектантские элиты использовали все имеющиеся у них уловки, чтобы обеспечить выживание режима в интересах стабильности. Силы безопасности арестовывали активистов – даже за их публикации в социальных сетях – и использовали своих приспешников, чтобы избивать протестующих. Тем не менее, учитывая заниженные зарплаты сил безопасности, маловероятно, что им можно будет доверять подавление протестов. Даже сторонники партии, пострадавшие от экономического кризиса, могут отказаться от своей поддержки.

Недавнее назначение Наджиба Микати премьер-министром представляет собой еще одного миллиардера-магната, держащего бразды правления. Как реформист, Микати, скорее всего, просто возится со статус-кво, а не рассматривает значимую трансформацию сектантской системы, которая так остро необходима.

Фото: https://arabic.rt.com/

Традиционно они пытались придерживаться политики поддержки сломанной политической системы Ливана. В настоящее время, в частности, Запад рассматривает Ливан как ключевого игрока в международном режиме беженцев. В дополнение к 200 000 перемещенных палестинцев, живущих в пределах границ страны, в Ливане сейчас находится около 1,5 миллиона беженцев, спасающихся от гражданской войны в соседней Сирии.

Франция, бывшая колониальная держава в регионе, наметила ряд экономических и структурных реформ, направленных на восстановление правительства с разделением власти. Французская инициатива предполагает создание правительства с разделением власти во главе с технократами, готовыми проводить реформы под контролем Международного валютного фонда. Но эти усилия по поддержанию выживания режима идут вразрез с тем, чего хотят многие ливанские граждане. Для них нет никакого смысла возвращаться к неудавшейся системе, неспособной обеспечить основные услуги, рабочие места и права человека. Что-то придется отдать. Статус-кво больше не может удерживаться.