Как COVID-19 стал прикрытием для ущемления прав беженцев

Еще до прихода COVID-19 права беженцев были в затруднительном положении. На протяжении десятилетий политики в Европе, США и некоторых странах Африки, Азии и Латинской Америки стремились создать и манипулировать страхами вокруг миграции в политических целях. В Европе миграционная политика приняла особенно токсичный оборот с так называемым «миграционным кризисом» 2015 года. В то время как беженцы из Сирии, Афганистана, Ирака и стран по всей Африке утонули в море или оказались в ловушке в плохо управляемых системах убежища, государства-члены ЕС боролись за позицию, закрывали границы, строили заборы и ограничивали, прежде чем в конечном итоге криминализовать поисково-спасательные работы.

Фото: https://www.tyden.cz/

По ту сторону Атлантики играли аналогичные политические силы. Дональд Трамп сделал иммиграцию одним из центральных элементов своей президентской кампании 2016 года, сделав упор на прекращении миграции из Мексики путем «возведения стены» и значительного сокращения числа беженцев, которые могут въехать в США через то, что когда-то было крупнейшей в мире программой переселения беженцев.

Другие страны с аналогичной защитой также были настроены враждебно. Хотя законы, защищающие беженцев в Южной Африке, являются одними из самых прогрессивных в мире, они труднодоступны на практике и связаны с длительными процессуальными задержками. Многие беженцы остаются совершенно без документов и без доступа к правам. Между тем вырвалось ксенофобское насилие, коренящееся в системе глубокого экономического и социального неравенства, которое существует уже давно после окончания апартеида. В этом часто винят мигрантов, и эта идея активно продвигается правительством Южной Африки.

Беженцы и соискатели убежища составляют лишь около 10% всех международных мигрантов. Тем не менее, они и системы, разработанные для их защиты, стали рассматриваться как «пробный камень» для решения широкого круга других проблем и тревог. Неудивительно, что многие из этих проблем обострились для беженцев только после прибытия COVID-19.

Последствия добавления пандемии к этим и без того серьезным проблемам были удручающе предсказуемыми. Многие беженцы живут в плохих жилищах и условиях перенаселенности в лагерях, неформальных поселениях и городских районах. В этих условиях термины «оставайся дома», «оставайся в безопасности» и «социальное дистанцирование» несут очень мало значения. Беженцы также особенно уязвимы к экономическим последствиям пандемии, потому что они на 60% чаще, чем принимающее население, работают в сильно затронутых секторах, таких как жилье и общественное питание, производство и розничная торговля. COVID-19 также затруднил доступ беженцев к сетям социальной защиты и помощи, предоставляемой гуманитарными организациями, многие из которых были вынуждены уйти.

В Южной Африке беженцы, соискатели убежища и другие мигранты не могут получить доступ к той же финансовой поддержке в связи с пандемией, продовольственным посылкам и медицинским услугам, которые получают другие, потому что для процесса подачи заявления требуются документы, удостоверяющие личность, которых у многих из этих групп просто нет. Когда в сентябре 2020 года пожары уничтожили лагерь Мория на греческом острове Лесбос, 13000 человек были вынуждены жить и спать на улицах практически без посторонней помощи, без мер гигиены и без средств санитарии. Затем большинство из них было переведено в новый лагерь Moria 2.0, где они живут в хрупких палатках, некоторые из которых разбиты всего в 20 метрах от моря и уже были затоплены и разбиты сильными ветрами. Хотя лагерь был построен во время пандемии, его конструкция не смогла предотвратить распространение COVID-19, и сотни впоследствии дали положительный результат.

Фото: https://commercialobserver.com/

Проблемы, с которыми сталкиваются беженцы, не просто прямое следствие пандемии. Некоторые правительства используют COVID-19 в качестве предлога, чтобы удвоить закрытие границ, а также используют миграционную политику, чтобы продемонстрировать надежность своих ответных мер. Хотя страны имеют право закрывать границы по состоянию здоровья, они все же должны предоставлять доступ к убежищу для тех, кто ищет защиты от преследований. На практике это не так – есть свидетельства противодействия со стороны Европы, США и других стран мира.

Что еще хуже, популисты обвиняют беженцев и других мигрантов в распространении вируса, которые хотят использовать пандемию для политической выгоды. В Венгрии пандемия использовалась как предлог для принятия чрезвычайных законов, закрывающих и без того очень ограничительную систему убежища в стране. Хотя уже были предприняты шаги для предотвращения прибытия лодок в итальянские порты, мощная крайне правая оппозиционная партия Италии использовала вирус для атаки на свое хрупкое правительство, пытаясь связать распространение COVID-19 с более широкими проблемами пограничного контроля и миграции. Тысячи соискателей убежища в настоящее время помещены в карантин на кораблях у итальянского побережья.

В других странах правительства воспользовались пандемией, чтобы претворить в жизнь международную политику в отношении беженцев. В Бангладеш, например, около 1600 беженцев рохинджа были переселены из лагерей в Кокс-Базаре на Бхасан Чар в Бенгальском заливе, низменный и ранее необитаемый остров, полностью отрезанный от материка и уязвимый для циклонов и наводнений. Опасения по поводу COVID-19 и перенаселенности стали прекрасным предлогом для продвижения этой противоречивой политики.

Спустя год после появления COVID-19 будущее прав беженцев остается более неопределенным, чем когда-либо. COVID-19 стал удобным прикрытием для сокращения прав беженцев и введения ограничительной политики , которые могли бы стать постоянными когда пандемия закончилась. В этом контексте представляется вероятным, что пандемия ускорит ход истории в отношении прав беженцев, а не изменит его направление.