Люди вымрут? Для всех существующих угроз, мы, вероятно, будем здесь очень долго

Вымирают ли наши виды? Короткий ответ: да. Окаменелости, которые периодически находят археологи, показывают, что все вымирает, в конце концов. Почти все виды, которые когда-либо жили, более 99,9%, вымерли. Некоторые оставили потомков. Большинство – нет. Это также верно для других человеческих видов. Неандертальцы, денисовцы, человек прямоходящий исчезли, оставив только человека разумного. Люди неизбежно движутся к исчезновению. Вопрос не в том, исчезнем ли мы, а в том, когда.

Заголовки часто предполагают, что это вымирание неизбежно. Угроза астероидов является фаворитом СМИ. Также существует постоянная угроза чрезвычайной климатической ситуации. Да и у самих людей есть уязвимые места. Крупные теплокровные животные, такие как мы, плохо переносят экологические нарушения. Маленькие хладнокровные черепахи и змеи могут просуществовать месяцы без еды, поэтому они выжили. Крупные животные с быстрым обменом веществ – тиранозавры или люди – постоянно нуждаются в большом количестве пищи. Это делает их уязвимыми даже для кратковременных сбоев в пищевой цепи, вызванных такими катастрофами, как вулканы, глобальное потепление, ледниковые периоды или ударная зима после столкновения с астероидом.

Мы также долгожители, с долгим поколением и малым количеством потомков. Медленное размножение затрудняет восстановление после стихийных бедствий и замедляет естественный отбор, затрудняя адаптацию к быстрым изменениям окружающей среды. Это обреченные мамонты, ленивцы и прочие мегафауны. Крупные млекопитающие размножаются слишком медленно, чтобы противостоять или приспосабливаться. Итак, мы уязвимы, но есть причины думать, что люди устойчивы к вымиранию, может быть, уникально. Мы – очень странный вид – широко распространенный, обильный, в высшей степени приемлемый, что и позволяет предполагать, что мы останемся на некоторое время.

Везде и в изобилии

Во-первых, мы везде. Географически широко распространенные организмы лучше себя чувствуют во время катастроф, таких как воздействие астероидов, а также между событиями массового вымирания. Большой географический диапазон означает, что вид не кладет все яйца в одну корзину. Если одна среда обитания разрушена, она может выжить в другой. Вот белые медведи и панды с небольшими ареалами находятся под угрозой исчезновения. Бурых медведей и рыжих лис – нет. Люди имеют самый большой географический ареал среди млекопитающих, населяющих все континенты, отдаленные океанические острова, в таких разнообразных местах обитания, как пустыни, тундра и тропические леса.

И мы не просто везде, мы в изобилии. С 7,8 миллиарда человек мы одни из самых распространенных животных на Земле. Биомасса человека превышает таковую у всех диких млекопитающих. Даже если предположить, что пандемия или ядерная война могут уничтожить 99% населения, миллионы людей выживут и восстановятся. Мы тоже универсалы. Виды, которые пережили убийственный динозавром астероид, редко полагались на один источник пищи. Они были всеядными млекопитающими или хищниками, такими как аллигаторы и щелкающие черепахи, которые едят все что угодно. Люди едят тысячи видов животных и растений. В зависимости от того, что доступно, мы травоядные, рыбоядные, плотоядные, всеядные.

Но самое главное, мы адаптируемся, в отличие от других видов, благодаря изученному поведению – культуре, а не ДНК. Мы животные, мы млекопитающие, но мы такие странные, особые млекопитающие. Мы разные. Вместо того, чтобы брать поколения, чтобы изменить наши гены, люди используют интеллект, культуру и инструменты, чтобы адаптировать наше поведение за годы или даже минуты. Китам потребовались миллионы лет, чтобы развить ласты, острые зубы, сонар. В тысячелетия люди изобрели рыболовные крючки, лодки и эхолоты. Культурная эволюция опережает даже вирусную эволюцию. Вирусные гены развиваются в днях. Требуется секунда, чтобы попросить кого-нибудь помыть руки.

Культурная эволюция не только быстрее генетической, но иная. У людей естественный отбор создал животное, способное к разумному замыслу, которое не слепо адаптируется к окружающей среде, но сознательно меняет его в соответствии с его потребностями. Лошади развивались, размалывая коренные зубы и сложную пищеварительную систему, чтобы питаться растениями. Люди одомашнили растения, затем расчистили леса для посева. Гепарды развивали скорость, чтобы преследовать свою добычу. Мы разводили коров и овец, которые не бегают.

Мы настолько уникальны, что можем даже пережить событие массового вымирания. Учитывая десятилетие предупреждения перед ударом астероида, люди, вероятно, могли бы накопить достаточно еды, чтобы пережить годы холода и тьмы, спасая большую часть населения. Долгосрочные разрушения, такие как ледниковые периоды, могут привести к массовым конфликтам и гибели населения, но цивилизации, вероятно, могут выжить.

Но эта приспособляемость иногда делает нас нашими худшими врагами, слишком умными для нашего же блага. Изменение мира иногда означает изменение его к худшему, создание новых опасностей: ядерное оружие, загрязнение окружающей среды, перенаселение, изменение климата, пандемии. Таким образом, мы уменьшили эти риски с помощью ядерных договоров, контроля загрязнения, планирования семьи, дешевой солнечной энергии, вакцин. Мы избежали каждой ловушки, которую мы поставили для себя.

Уже.

Взаимосвязанный мир

Наша глобальная цивилизация также изобрела способы поддерживать друг друга. Люди в одной части мира могут предоставлять продовольствие, деньги, образование и вакцины уязвимым людям в других местах. Но взаимосвязанность и взаимозависимость также создают уязвимости.

Международная торговля, путешествия и связь связывают людей по всему миру. Таким образом, финансовые азартные игры на Уолл-стрит разрушают европейские экономики, насилие в одной стране стимулирует смертоносный экстремизм на другой стороне земного шара, вирус из пещеры в Китае распространяется, угрожая жизням миллиардов людей. Это предполагает ограниченный оптимизм. Homo Sapiens уже пережили более 250 000 лет ледниковых периодов, извержений, пандемий и мировых войн. Мы могли бы легко выжить еще 250 000 лет или даже дольше.

В пессимистических сценариях могут наблюдаться природные или техногенные катастрофы, ведущие к повсеместному разрушению общественного порядка, даже цивилизации и гибели большей части человеческого населения – мрачного постапокалиптического мира. Даже в этом случае люди, вероятно, выживут, собирая останки общества в стиле Безумного Макса, возможно, возвращаясь к натуральному хозяйству, даже становясь охотниками-собирателями. Выживание устанавливает довольно низкую планку. Вопрос не в том, выживут ли люди в следующие три или триста тысяч лет, а в том, сможем ли мы сделать больше, чем просто выжить.