Украина: почему переговорного урегулирования на Донбассе будет сложно добиться

Интенсивные переговоры за последние несколько дней, кажется, указывают на то, что может быть дипломатический выход из украинского кризиса. Это не будет ни быстро, ни легко, но даже трудные и затяжные переговоры предпочтительнее призрака дальнейшего вооруженного конфликта. Однако некоторые из обсуждаемых тем вызывают новые проблемы, не решая существующие. Одним из них является заявление Владимира Путина на пресс-конференции после встречи с Эммануэлем Макроном 7 февраля о том, что «альтернативы» Минским соглашениям от февраля 2015 года, направленным на прекращение боевых действий в Донбассе, «просто нет».

Фото: https://crimea.ria.ru/

То, что Путин занял такую ​​позицию, неудивительно. Но что беспокоит с точки зрения Украины, так это признание Макроном того, что «Минские соглашения являются единственной основой» для «политического решения украинского вопроса». Минские соглашения за семь лет не смогли принести мир на Донбасс. Возможно, еще больше смущает Киев то, что Макрон заверил Путина, что Франция и Германия «продолжат работу… для обеспечения полного соблюдения Минских соглашений и достижения полного урегулирования конфликта на Донбассе».

Проблемы с Минском

За несколько дней до встречи Макрона и Путина министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба дал интервью польской газете Rzeczpospolita, в котором недвусмысленно заявил, что «не будет особого статуса, как представляет Россия, не будет права вето для любого региона над национальной политикой». Хотя об этом широко сообщалось, Кулеба в том же ответе также указал, что Украина уже «проводит очень глубокую реформу децентрализации и (была) готова работать над выполнением Минских соглашений».

Таким образом, один вопрос связан с очевидными разногласиями по поводу того, что на самом деле требуют Минские соглашения – от кого и в каком порядке. В условиях соглашения указывается, что прекращение огня и вывод войск и тяжелых вооружений будут контролироваться Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Затем последует диалог о местных выборах и украинском законодательстве «о временном порядке самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей». Также будет амнистия за действия, совершенные во время конфликта, и обмен пленными.

За этим должно последовать восстановление полных социально-экономических связей и контроля Украины над своими международными границами, начиная с местных выборов и заканчивая всеобъемлющим политическим урегулированием. Наконец, соглашение требует вывода всех иностранных военных и техники, и разоружения незаконных вооруженных формирований. Таким образом, настойчивое утверждение Кулебы о том, что Минские соглашения предусматривают безопасность прежде, чем политические реформы, правомерно.

Путин может быть технически прав, говоря, что не было прогресса «по таким фундаментальным вопросам, как конституционная реформа, амнистия, местные выборы и юридические аспекты особого статуса Донбасса». Но тот факт, что спустя семь лет после подписания соглашений до сих пор нет стабильного режима прекращения огня, означает, что Украина не нарушает договоренности — по крайней мере, не в большей степени, чем те, кто регулярно нарушает режим прекращения огня.

Фото: https://24tv.ua/

Затраты на внедрение

Другая проблема связана с социальными, экономическими и политическими издержками реализации. В социальном плане вопросы украинской национальной идентичности и государственности так и не были полностью решены даже до начала войны на Донбассе в 2014 году. С тех пор разногласия между украинцами, проживающими там и на подконтрольных правительству территориях, усилились.

Опросы общественного мнения в настоящее время показывают, что люди в районах, контролируемых правительством, все меньше и меньше заинтересованы в разрешении конфликта путем реинтеграции. Тем временем количество владельцев российских паспортов в неподконтрольных правительству районах увеличилось примерно до 20% постоянного населения.

С экономической точки зрения реинтеграция территории, опустошенной восемью годами войны, лишила бы другие регионы Украины и государственный сектор в целом столь необходимых инвестиций. Это окажет негативное влияние на экономическое развитие Украины и мало поможет сгладить социальные различия между востоком и западом, сельскими и городскими районами, богатыми и бедными. Прежде всего, это политическая цена реализации крайне непопулярных в Украине соглашений. А у президента Владимира Зеленского больше нет политического капитала, чтобы добиться их реализации. Он почти наверняка столкнется с волной оппозиции внутри и за пределами парламента, которая может лишить его власти.

Это также означало бы реинтеграцию около трех миллионов избирателей, которые вряд ли поддержат нынешнее правительство. Для Киева это непривлекательная перспектива. В этом Зеленский в целом солидарен с большинством населения подконтрольных правительству территорий. После восьми лет войны они мало заинтересованы в «воссоединении» с людьми, с которыми у них нет общего чувства идентичности, и чья реинтеграция продлит социальные разногласия и экономические трудности с неопределенными результатами.

Долго и счастливо?

Это не означает, что нет потенциала для политического решения кризиса на Донбассе путем переговоров или что нет возможности восстановить территориальную целостность Украины. Ключевой лежащий в основе вопрос о том, как приспособить будущие отношения между центром и регионами — со всеми связанными с этим политическими и финансовыми проблемами — не уникален для Украины.

Фото: https://riafan.ru/

Аналогичные ситуации были урегулированы в других местах, в том числе в Гагаузии в Молдове, Южном Тироле между Австрией и Италией и на Аландских островах между Финляндией и Швецией. Но урегулирование в Украине потребует терпеливых и инклюзивных переговоров и сосредоточения внимания на технических деталях, а не на политической риторике. В этом смысле Минские соглашения являются отправной, а не конечной точкой разрешения этого кризиса.

Авторы:

Стефан Вольф, профессор международной безопасности Бирмингемского университета;

Татьяна Маляренко, профессор международных отношений Национального университета «Одесская юридическая академия».