Сбербанк откажется от пластиковых карт в пользу биометрии

Клиенты Сбербанка через два-три года смогут отказаться от пластика. Крупнейший банк страны внедряет системы идентификации клиентов по биометрическим параметрам.

Сбербанк работает над внедрением технологии идентификации клиентов по голосу и внешности, рассказал его президент Герман Греф, выдержки из интервью которого приводят «Известия». «Эти решения, которые доводят точность идентификации до 99,9%, находятся в высокой степени готовности», - отметил Греф, выразив надежду, что банк сможет их внедрить в течение 2–3 лет.

Эти технологии, создающие дополнительную защиту от мошенничества, в перспективе позволят отказаться от пластиковых карт. «Не нужно никуда ездить, не нужно документов, чтобы мы идентифицировали ваш голос для совершения любой операции. В нашей новой платформе «18+» заложен функционал идентификации клиентов по ладони. Мы сейчас все больше и больше банкоматов закупаем с биометрией. Соответственно, как таковая карта, основная задача которой состоит в идентификации, уходит в прошлое», - сказал Греф. Платформа «18+» запланирована к внедрению после 2018 г. После этого «частота использования карты как инструмента платежа начнет резко снижаться. Банкинг изменится драматически», - прогнозирует глава Сбербанка.

За рубежом эти технологии будут работать только в сети Сбербанка. «Я думаю, что постепенно и там будут уходить карты, но это не перспектива ближайших пяти лет», - уточнил Греф. Идентификация клиентов по голосу планируется во всех регионах для всех желающих, рассказали в пресс-службе банка. Идентификация клиентов по лицу рассматривается только при обслуживании в отделении банка, а также при выездном обслуживании корпоративных клиентов и маломобильных групп граждан.

Максим Эмм эксперт в области информационной безопасности и технологий:

«Карта стоит денег, ее обслуживание стоит денег для самого банка, отчисления правообладателям технологий тоже стоят денег, поэтому использование других механизмов идентификации и аутентификации клиентов, которые более дешевые, чем пластиковые карты, позволят тому же банку получить большую прибыль. Какие при этом есть нюансы? Если человек приложил ладошку или пальчик и получил деньги, а потом приходит в банк и говорит, что он этого не делал, то должны быть очень серьезные процедуры, которые позволят разобраться, кто был прав, кто виноват: был ли он там, прикладывал ли он свой пальчик или нет. Для банковских карт эти процедуры давно уже разработаны, оттестированы многолетней практикой во всем мире, и там разобраться достаточно просто: есть четкие правила, в каком случае кто виноват. Для биометрических механизмов идентификации таких правил еще не существует не только у нас, но и в мире практики такой нет. Наверное, основные проблемы, с которыми столкнется банк при внедрении таких технологий, это наработка практики — как разрешать конфликтные ситуации. Конечно, рано или поздно мы перейдем на новые механизмы идентификации, но, вероятно, то, что прогнозирующиеся за пару лет много миллионов человек, которые являются клиентами Сбербанка, вот так резво перейдут и начнут использовать какую-то биометрическую идентификацию, это очень оптимистичный сценарий. Нигде в мире масштабного внедрения в рамках нескольких миллионов клиентов пока речь не идет».

Сам Герман Греф, выступая на минувшей неделе с лекцией «Эволюционируй или вымрешь» в бизнес-школе «Сколково», назвал прошлый год переломным. «Это переход из века IT в век цифровизации», — заявил он.

По словам Грефа, умение собирать и анализировать информацию становится большим конкурентным преимуществом для компаний во всем мире. В пример глава Сбербанка привел американскую компанию Netflix, которую он недавно посетил: «Мы в этом году приехали в компанию Netflix в Силиконовой долине. Когда мы сделали нашу программу, мне все говорили: надо обязательно проехать в Netflix. Я уже сказал, я любитель кино, я говорю: «Слушайте, еще одна киношная компания, что там делать?» Говорят, мне надо съездить. Я прочитал про Netflix, прочитал про эту культуру, действительно интересная компания. Поехали мы туда, приехали. Лучше бы не приезжали, потому что в этой компании я себя почувствовал мамонтом. И если мы говорим о том, что данные — это новая нефть, то компания Netflix — это нефтяная компания с глубиной переработки, близкой к 100%».