Дефицит бюджета России: ожесточенные споры экспертов
Александр Алексеенко - 31.05.16 Высокопоставленные участники XVII Апрельской международной научной конференции в НИУ ВШЭ, открывшейся во вторник в Москве, поспорили о том, следует ли российским властям и дальше сокращать расходы в попытке удержать разрастающийся бюджетный дефицит – или нужно задействовать стимулирующие меры для искусственного нагнетания роста экономики, сообщает ВВС.
Хотя формально бюджетный дефицит по итогам этого года прогнозируется в рамках 3% ВВП, ряд экспертов полагает, что удержаться в этом диапазоне не удастся. Так, экс-министр финансов Алексей Кудрин прогнозирует итоговый дефицит в 5-5,5% ВВП.
В правительстве эту точку зрения публично не разделяют, однако подготовка к новому урезанию бюджетных ассигнований говорит сама за себя: на днях минфин подготовил поправки в закон о бюджете на 2016 год, включающие сокращение незащищенных (не социальных и не военных) расходов на 10%. В правительстве и ЦБ уверены, что рубить расходы необходимо.
"Слишком большой бюджетный дефицит приводит […] к росту долговой нагрузки на экономику. В какой-то момент государство теряет при этом доверие рынков, а это ведет к резкому оттоку капитала, обвалу валютного курса и падению темпов экономического роста", - выразила точку зрения властей первый зампред ЦБ Ксения Юдаева, выступавшая на открытии конференции в ВШЭ.
С ней не согласились сразу несколько участников дискуссии, в том числе заместитель главы ВЭБ Андрей Клепач: "Я согласен, что коррекция расходов нужна, но не нужно устраивать бюджетный шок экономике, тем более что она и так лежит - и даже пока еще падает".
Русская служба Би-би-си приводит резюме наиболее интересных и важных выступлений, прозвучавших в ходе этой макроэкономической дискуссии.
Ксения Юдаева, первый зампред ЦБ: об оптимизации бюджета и угрозе "вечной стагнации"
Первый зампред ЦБ начала с того, что предрекла скорое окончание первичной адаптации экономики к новой ситуации: по ее словам, процесс закончится уже "в ближайшие кварталы". Ранее в интервью Би-би-си она говорила о том, что первый этап данной адаптации уже завершился в конце второго-третьего квартала прошлого года.
По ее словам, политика Банка России, направленная на сдерживание темпов инфляции (инфляционное таргетирование) принесла плоды: "В отсутствие новых шоков прирост цен к концу этого года будет сопоставим с приростом цен в 2013 году". А в 2017 году ЦБ выйдет на заветный рубеж в 4% годовых, который затем намерен удерживать.
Однако достижение этого параметра невозможно без серьезной оптимизации бюджета.
"Бюджетные расходы должны прийти в соответствие с новым уровнем бюджетных доходов. Неспособность сравнительно быстро обеспечить соответствующую бюджетную коррекцию может привести к росту волатильности на финансовом и валютном рынках и новым шокам для экономического роста", - отметила она.
"Слишком большой бюджетный дефицит, с одной стороны, приводит к удорожанию реального валютного курса и снижению конкурентных возможностей российских компаний. С другой стороны – к росту долговой нагрузки на экономику. В какой-то момент государство теряет при этом доверие рынков, а это ведет к резкому оттоку капитала, обвалу валютного курса и падению темпов экономического роста", - считает Юдаева.
Однако и одной лишь ответственной бюджетной политики, по ее мнению, для экономического роста недостаточно. Проблема в том, что в российской экономике накопился целый ряд структурных диспропорций, проявившихся еще в 2012 году. Юдаева отмечает три главные причины этих диспропорций:
Убыль населения трудоспособного возраста темпами более 900 тысяч человек ежегодно. При этом российские предприятия не принимают в расчет факт того, что возраст среднего работника в стране уже составляет 40 с половиной лет: по данным Всемирного банка, люди старше 40 лет в России не получают должного обучения и тренинга на работе. Работодатели делают ставку на более молодых, игнорируя костяк рабочей силы. Между тем, далее средний возраст российских работников будет только расти.
В России всегда резко снижается экономический рост при переходе от восстановительного роста экономики к ее функционированию при полной занятости. Нечто похожее произошло в СССР в начале 1970-х годов, когда закончились резервы перетока занятости из деревни в город. Схожий переход осуществился в России и после кризисного восстановления в 2012-13 годах. В этих условиях для продолжения роста нужны не любые инвестиции, а "умные" - нацеленные на высокопроизводительные рабочие места.
Экспорт в России имеет низкую диверсификацию. Страна крайне ограниченно участвует в глобальных производственных цепочках. Нефть, газ и металлы, которые Россия несет на международный рынок, и так в избытке там присутствуют. Слабый рубль, кажется, создал предпосылки для нового экспорта, но в реальности диверсификация экспорта происходит очень точечно и масштабы ее невелики. В то же время участие страны в глобальных производственных цепочках (а именно торговля промежуточной продукцией сейчас формирует основные потоки международной торговли) находится на низком уровне. Согласно данным ОЭСР, по доле иностранной добавленной стоимости в своем экспорте Россия находится на третьем снизу месте среди стран ОЭСР и БРИКС.
Если не будет проводиться целенаправленная структурная политика, создающая возможности и стимулы для повышения производительности труда, диверсификации экономики, темпы роста все равно останутся низкими, а экономика будет обречена на "вечную стагнацию", резюмировала Юдаева.
Андрей Клепач, зампред ВЭБ: "Ну давайте хоть раз в жизни чего-то сделаем"
Андрей Клепач почти каждую фразу начинал с того, что согласен с выступавшими до него (в том числе Ксенией Юдаевой), но далее по ходу его рассуждений выяснялось, что он практически ни с чем не согласен.
Главная идея экономиста, до 2014 года занимавшего пост замминистра экономического развития, состояла в том, что для экономического развития радикальные сокращения бюджета не полезны.
"Мы были единственной страной, которая во время кризиса [2008-2009 годов] резко сократила госзакупки, инвестиции - так не поступал никто. Так не поступал ни Китай, ни Бразилия, ни США, ни ЕС. Поэтому мы имели один из самых высоких спадов ВВП - 7,8%", - напомнил он.
Так Россия поступает и сейчас, считает Клепач: режет расходы и собирается резать дальше. Но, спрашивается, за счет чего?
За счет расходов на образование: "Они у нас и так чуть выше Индии в процентах к ВВП. Видимо, после этих преобразований мы и от Индии будем отставать. Мы себя уже не сравниваем с развитыми странами".
За счет расходов на здравоохранение: "Медицина у нас - 3,5-3,7% ВВП, включая ОМС и все остальное. Что там останется [после оптимизации]?".
За счет увеличения нагрузки на бизнес: "Мы хотим серьезно и резко увеличить налоговые платежи с бизнеса, а мы и так их уже увеличили несколько лет назад, когда подняли до 34%, хоть потом и снизили до 30%. Но до этого было 26%. Можно спорить, что это не налоги, но какая разница?".
За счет сокращения расходов на науку: "Ее финансирование в реальном выражении уменьшается все последние три-четыре года. Что у нас останется через несколько лет? И где будут работать наши ученые? В Китае, Иране? В КНР расходы на науку - 1,8% ВВП, у нас - 1,1%. С чем будем конкурировать?".
Сокращение расходов неизбежно, считает он, но только не масштабное: "Я согласен, что коррекция расходов нужна, но не нужно устраивать бюджетный шок экономике, тем более что она и так лежит - и даже пока еще падает".
Тем временем развитие малого бизнеса и диверсификация экспорта, по его словам, превратились в мантру, которая к практике не имеет никакого отношения.
"Ну давайте хоть раз в жизни хоть чего-то сделаем. Я полностью согласен со всем, что говорит Ксения Валентиновна [Юдаева]. Но какой у нас объем рефинансирования кредитов малому бизнесу со стороны ЦБ? 38 млрд рублей. Ей-богу, говорить не о чем, стыдно такие цифры приводить", - отметил экономист.
Он добавил, что объем кредитования диверсифицированного, несырьевого экспорта по линии ВЭБ, где он сам работает, в прошлом году составил 80 млрд рублей, то есть чуть больше миллиарда долларов. "Мы с кем собираемся конкурировать? У Бразилии в разы больше", - сказал Клепач.
Для долгосрочного роста в стране действительно нужны системные изменения, считает Клепач, однако в краткосрочном плане можно ускорить рост инвестиций за счет вливаний со стороны ЦБ по линии институтов развития. И это не означает возникновения каких-то больших бюджетных дефицитов.
Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы: к качественной экономике через качественные институты
Переживаемый Россией кризис, с одной стороны, оказался наиболее тяжелым в ряду кризисов 1998 года и 2008-2009 годов, а с другой стороны, российские власти осуществляют в ходе данного кризиса наиболее взвешенную политику, следовало из выступления Евсея Гурвича.
"Вместо попыток сохранять неизменными макроэкономические параметры, несмотря на кардинальное изменение фундаментальных условий, власти поставили задачу как можно быстрее перейти к новому равновесию, соответствующему новым условиям", - отметил он в своем докладе.
Хотя российская экономика пострадала от неблагоприятной сырьевой конъюнктуры больше, чем страны с сопоставимой зависимостью от углеводородного экспорта, это во многом обусловлено тем, что правительство выбрало быстрый вариант адаптации к низкой нефти, тогда как некоторые другие страны сознательно затягивают этот процесс.
Другое объяснение более глубокого спада – объективные слабости российской экономики, которая, как показывают некоторые исследования, всегда адаптируется к внешним шокам по наиболее болезненному сценарию. Эти слабости, в частности, не позволяют России воспользоваться теми преимуществами, которые дает девальвация, даже на внешних рынках.
Объясняется, по мнению Гурвича, это довольно просто: неэффективные механизмы распределения ресурсов между отраслями не позволяют нарастить выпуск востребованной на международных рынках высокотехнологичной продукции – мешает низкая развитость финансовой системы, а также невыраженность механизмов так называемого "созидательного разрушения" (то есть, выведения устаревших производственных мощностей и замены их новыми производствами).
Пытаться выправить эти перекосы одними мерами макроэкономической политики – например, при помощи разогрева экономики через денежную эмиссию, на чем настаивает советник президента Сергей Глазьев, - бесперспективно, полагает Гурвич.
Существенную часть выступления он посвятил заочному спору с экономистом, идеи которого нашли выражение в опубликованном в октябре прошлого года докладе "Столыпинского клуба" под названием "Экономика роста".
"Фактически [в программе] речь идет о превращении Центрального банка в институт развития. Такая функция ЦБ совершенно несовместима с рыночной экономикой и была характерна для практики СССР и других социалистических стран", - заявил Гурвич.
Он отметил в завершение доклада, что ни одной стране, не обеспечившей приемлемого качества институтов, не удалось добиться экономического успеха: "До тех пор, пока мы не добьемся серьезного прогресса по этим направлениям, рассчитывать на успешное развитие экономики за счет экзотической макрополитики - значит терять время, играя при этом с огнем".
Константин Носков, руководитель Аналитического центра при правительстве России: о катастрофической ситуации с прямыми иностранными инвестициями
Глава Аналитического центра при правительстве начал с того, что не согласился с мыслью, прозвучавшей в выступлении Гурвича, о том, что приятным исключением из общей неприятной экономической картины является ситуация на российском рынке труда, где безработица немногим выше 5%.
"Я бы с этим не до конца согласился, потому что низкая безработица – это не положительный показатель в условиях искаженного рынка труда, который мы имеем", - заявил он.
"В нашей экономике трудятся миллионы охранников, правоохранителей, я уж не говорю про отдельные группы чиновников. На пенсии они выходят в достаточно еще трудоспособном возрасте, особенно по отраслевым и различным региональным льготам. Это отдельная большая тема, и говорить, что низкий уровень безработицы – это позитивно, я бы не стал", - отметил он.
Комментарии